ГОЛОС и ТЕХНОЛОГИЯ

Перевод — Маша Термен, Петр Термен
Источник

Электронный звук стал частью американской музыкальной жизни более 100 лет назад. Еще в 1907 году   нью-йоркская публика посещала концерты с участием мощного раннего синтезатора Telharmonium . Чуть более двух десятилетий спустя десятки тысяч американцев имели возможность услышать терменвокс на концертах и по радио,  это происходило приблизительно в то  время, когда тысячи органистов начали играть на органе Хаммонда в церквях по всей стране.

Историки музыки склонны использовать эти три инструмента , телармониум, терменвокс и орган Хаммонда, в качестве примеров ранних технологий, которые предвосхитили — но не стали частью — истории электронной музыки. Чрезвычайно редко упоминаются сообщества, традиции,  исполнительские практики и значения, которые объединяли вокруг этих инструментов и их звучания  множество людей  Для историков  эти инструменты и их популярность  просто не были достаточно революционными, чтобы заслуживать внимания. Их аргумент: ранние электронные инструменты « ничего не сделали для изменения характера музыкальной композиции или исполнения». Эти инструменты, возможно, не имели большого значения для таких композиторов, как Джон Кейдж и Карлхайнц Штокхаузен, но тем не менее их звучание и исполнительские практики находили отклик у исполнителей и публики по всей территории США.

В истории восприятия этих  ранних инструментов есть общая деталь: их эмоциональное воздействие. Зрители воспринимали электронные звуки как глубоко выразительные, даже человеческие. В 1906 году критики восхищались «тонкостью выразительности» Телармониум; один автор « Литературного дайджеста» заявил, что инструмент «так же чувствителен к настроениям и эмоциям, как живое существо». Два десятилетия спустя критики описали звучание терменвокса как «ясное, вокальное, почти cкорбное » примерно в то же время, когда поклонники черных пятидесятников прославляли голосовые качества органа Хаммонда.

Сегодня звуки электронной музыки стали настолько распространенными, что мы их почти не замечаем. Мы воспринимаем их повсеместность как факт: трудно найти много высказываний  об их влиянии или значении. И хотя историки часто объясняют популярность электронной музыки результатом «новаторских» экспериментов таких композиторов-авангардистов, как Джон Кейдж или Штокхаузен, это не подтверждается реальными доказательствами.

Электронный музыкальный звук — это, по сути, « черный ящик »: технология, принятая настолько повсеместно, что трудно различить процессы, которые привели к ее созданию. И все же время от времени появляется новая технология, которая вызывает споры, заставляя черный ящик раскрыться, предлагая нам изучить, почему электронное музыкальное звучание  сегодня кажется таким же привлекательным, как и более века назад.

Что за учёный мог придумать такую программу? Вас, возможно, удивит, но Энди Хильдебранд — геофизик. Для американской нефтяной компании Exxon он разработал комплексные алгоритмы, которые обрабатывали информацию, поступающую от сейсмических волн. Это упростило поиск подземных запасов нефти.

Будучи музыкантом в прошлом, Хильдебранд обнаружил, что его методы интерпретации сейсмических данных могут быть использованы для анализа и изменения аудио. Это не кажется столь невероятным, если вспомнить, что звук имеет волновую природу.

До изобретения Авто-Тюна музыкальные инженеры считали, что автокоррекция непрактична, поскольку требует огромных компьютерных мощностей. С помощью математики Хильдебранду удалось упростить процесс, и в 1997 году состоялся первый релиз программы Auto-Tune. ( источник)

«Стерильно, как поле для гольфа»: новый  электронный звук и его хейтеры

Войдите в автонастройку. В 1997 году Antares Audio Technologies выпустила на рынок Auto-Tune как плагин Pro Tools, предназначенный для исправления плохо интонируемого вокала. Исправления Auto-Tune должны были быть незаметны для слушателя, но в течение года артисты начали использовать инструмент слышимым способом для выразительных целей. Хит Шер 1998 года «Believe» стал первым ярким примером. Инженеры студии добились такого эффекта в этой, и бесчисленном множестве других песен, поскольку, установив автонастройку на быструю или даже мгновенную настройку высоты звука (многие артисты теперь поют с Аuto-Tune еще до начала производственного процесса). В результате меняется не только высота, но и тембр голоса певца, делая его машинным и цифровым. Канье Уэст, Кеша и Бон Ивер  переняли эту технику. T-Pain построил свою карьеру на  автотюне , создав отличительный вокальный звук, который доминировал на радиоволнах в конце августа.

Растущее преобладание Auto-Tune вызвало негативную реакцию среди критиков и музыкантов, которая достигла своего пика вместе с популярностью T-Pain и не утихла полностью. Большинство оппонентов основывают свою критику Auto-Tune на понятиях аутентичности и мастерства, но также часто сочетают свои атаки с политикой идентичности, которую можно проследить в истории более ранних инструментов, таких как терменвокс.

Роберт Эверетт-Грин , писавший для The Globe and Mail в 2006 году, сетовал, что недавнее использование  Auto-Tune у Green Day сделало панк «таким же стерильным, как поле для гольфа», и беспокоился, что, поскольку,  неестественность( dead-centre pitch) стала новой нормой,  то «многие выразительные возможности популярной музыки могут исчезнуть». В интервью Pitchfork 2006 года певица Нико Кейс отрицала, что артисты использовали Auto-tune как выразительный инструмент, заявив, что цель Auto-tune      заключается в том, «чтобы вам не нужно было уметь петь. Это дерьмо звучит как дерьмо!  Это похоже на вкус диетической газировки, я чувствую ее вкус — и от этого меня тошнит ». В 2009 году Jay-Z «DOA (Death of Auto-Tune)» призывал артистов «опустить свои  юбки вниз и стать мужиками» и «вернись к рэпу, ты слишком много T-Painишь».

Для этих недоброжелателей и многих других им подобных Auto-tune не была просто отличительной чертой артистического позерства; Auto-tune угрожала разрушить политическую, расовую, гендерную и социально-экономическую идентичность музыки и музыкантов, которые ее использовали. Аuto-tune нейтрализовала рэп, перевернула анти авторитарную позицию панка с ног на голову и заразила все, чего коснулась.

«Цифровые души для цифровых существ»

Некоторые  до сих пор пытаются доказать, что Auto-tune не лишает  музыку подлинности, а просто вносит  изменения, оттачивая и усложняя выразительность голоса. В то же время, многие объясняли постоянное использование Канье Уэстом функции Auto-Tune в альбоме « 808s и Heartbreak» в 2008 году плохими вокальными данными Канье, Оливер Ван писал, что в результате получились «меланхолические, интимные и явно странные попытки».  По словам Вана, «призрачный механический вокал Канье усиливает и без того унылую атмосферу альбома», даже если  именно «нечеловеческие» качества этого вокала превратили его в «фригидное, бесстрастное отчаяние». Музыковед Джеймс Гордон Уильямс утверждал что T-Pain использует автонастройку, чтобы нарушить «бинарную связь между звуком, аутентичным с точки зрения расы и звуком, управляемым технологически», и тем самым создает неповторимый личный голос.

Тема выразительности, которая  уже была затронута в истории Телармониума повторяется снова благодаря Auto-tune и неизбежно поднимает вопрос: почему? Почему электронное музыкальное звучание-  сквозь время, инструменты и исполнителей — кажется таким человечным для многих? Не потому ли, что эти звуки напоминают нам, что без технологий наша жизнь может быть полностью разрушена? Является ли технология неотъемлемой частью человеческого существования? Если  человеческий голос с Auto-tune звучит для нас  меланхолично, то не потому ли что такие звуки включают у нас чувство зависимости или неполноценности ?

В своей истории Auto-Tune для Pitchfork Саймон Рейнольдс утверждал, что Auto-Tune очень привлекателен для современных слушателей, потому что его «блеск соответствует ощущениям нашего времени»:

Совершенно очевидно, что Auto-tune пение — физическое дыхание, преобразованное в сверхчеловеческие данные — это именно то, как сегодня звучат желание, горе и прочие эмоции. Цифровая душа для цифровых существ, ведущих цифровую жизнь.

Наше погружение в цифровую жизнь может объяснить очарование Auto-tune голоса, но наша склонность слышать человека в технологии далеко не нова. Технология стара как человечество. Возможно, мы всегда видели — и слышали — самих себя в своих инструментах.

После революции

В то время как  журнал Pitchfork занимается решением острых вопросов о технологиях и искусстве, в академической истории музыки крайне не хватает тонких подходов в оценке влияния технологий на музыкальную жизнь.Ученые склонны рассматривать внедрение новых музыкальных технологий с точки зрения повтора и революции. Поступая так, они скрывают способы, которые музыканты и слушатели используют в технологии для достижения более традиционных целей, таких как самовыражение и развлечения. Это не означает, что технологии не меняют нас, или то, что мы делаем, или то, как мы это делаем. Каждому, кто читает новости в 2019 году, постоянно напоминают, что технологии формируют нашу жизнь и наш мир множеством способов. Однако крайне важно, чтобы мы не превращали этот факт в общую концепцию технологических изменений, в которой новые инструменты сметают существующие ценности и виды деятельности. Все чаще фиксация   на том, что нам кажется  революционным, затмевает реальную работу и  оказывает влияние на маргинализированных людей.

Если мы обратим внимание на не -революционные популярные электронные музыкальные практики, мы сможем лучше понять, почему эти практики и звуки, которые они производят, пользуются такой устойчивой популярностью. Большинство историков электронной музыки хотят заставить нас поверить в то, что электронная музыка обязана своей нынешней популярностью композиторам -авангардистам,которые  нарушили границы. Но от Telharmonium до Auto-Tune, кажется, никогда не было преград, которые нужно было преодолеть: публика и исполнители с самого начала восприняли звук электронной музыки. И для тысяч людей, которые впервые  столкнулись с электронной музыкой, и для сегодняшних слушателей электронные звуки, в конечном итоге, имеют значение не потому, что они являются революционными или инновационными, а потому, что они выполняют эмоциональную, выразительную и культурную роль, которая резонирует с аудиторией.Инструменты, техника и звучание были новыми, но конечные цели — выразительность, коммуникация и удовольствие — стары,как сама музыка