Муг: Клара, как вы относитесь к терменвоксу? Каков ваш подход к игре на этом инструменте?
Рокмор: Мне интересно создавать прекрасную музыку, а не звуковые эффекты. Это суть моего подхода к игре на нём. Музыка очень дорога моему сердцу.
С самого появления электронных инструментов, интерес композиторов, производителей и исполнителей лежит в сфере поиска жутких или странных звуковых эффектов. Я отклонила многие выгодные предложения по созданию подобного в качестве саундтрека к художественным фильмам. Собственно говоря, я отказалась от создания музыки для фильма «Заворожённый», который был довольно хорош, но в то время мне нужно было играть «Шеломо» Блоха с Филадельфийским оркестром.
Когда речь заходит о скрипке, все вспоминают Хейфеца, хотя на ней также можно играть и в ресторане. Никто не думает о скрипке лишь как о ресторанном инструменте. Люди думают об электронных инструментах так, как мы им их представляем. Девяносто девять процентов людей считают, что электронные инструменты предназначены для создания новых, жутких, странных, безобразных, резких звуков.
Это полностью противоречит моему подходу.
Я скрипачка и музыкант. Я хотела понять возможно ли делать на терменвоксе настоящую музыку. Бах не мог писать для терменвокса, пока был жив, но нет причины, по которой я не могу сыграть Баха на терменвоксе сейчас.
Муг: Что вы посоветуете людям, которые хотят научиться играть на терменвоксе?
Рокмор: Не стоит учиться играть на терменвоксе, как на своём первом инструменте. Основы музыки надо изучать на пианино.
Каждый профессиональный скрипач сначала изучает пианино. Очень сложно научиться играть на скрипке, если вы не знаете основ музыки. На скрипке это не изучают. Обычно на пианино учатся читать ноты, теорию, тональности, получают музыкальное образование.
Начинать на терменвоксе с нуля — это потеря времени.
Сейчас в школах так много детей, изучающих игру на инструментах. Они играют на гобоях, кларнетах и многом другом. Им можно учиться играть на терменвоксе, потому что теорию музыки они уже знают.
Когда профессор Термен был здесь, в Соединённых Штатах, он уполномочил меня обучать игре на терменвоксе. Я была единственной. Я развила свои собственные методики и упражнения. Я могу учить сегодня.
Я хотела бы передать то, что открыла сама, людям, имеющим инструмент и желающим обучаться. Это что-то вроде моей мечты.
Если бы терменвоксы производились сейчас, они, возможно, не были бы достаточно хороши для моих выступлений, но они подошли бы многим людям для создания музыки и наслаждения ей. Никто не знает, что сможет создать новый талант.
Пока я жива, я могу предложить очень многое. Но нет смысла давать уроки людям, у которых нет инструмента. Чтобы человек наслаждался музыкой, ему необходимо иметь инструмент и практиковаться. А теми, кто приходят ради получаса игры на моём инструменте, движет лишь любопытство.
Люди могут научиться играть на терменвоксе. В конце концов, я же не какая-то чудачка. Но не стоит ждать, что они смогут просто подойти и начать играть. Они же не думают, что могут подойдя к скрипке сразу сыграть на ней, правильно?
Муг: Какие музыкальные ограничения есть у терменвокса?
Рокмор: У скрипки четыре струны и это очень большое отличие. На терменвоксе я делаю тоже самое, что и скрипач, у которого на скрипке была бы одна струна. А это значительно сложнее. Например, у Генделя есть очень лёгкая соната для скрипки, где нужно быстро играть от струны к струне. На терменвоксе это сделать очень сложно, потому что не хватает времени на перемещение рук.
Я адаптировала скрипичное вибрато для терменвокса, но делаю его другой рукой. Я пытаюсь имитировать игру смычком с помощью левой руки. Из-за того, что терменвокс постоянно издаёт звук, мне приходится искусственно создавать «дыхание». Я должна играть и паузы и ноты. Он не перестаёт звучать сам по себе. Необходимо приложить усилие, чтобы играть между нот. Если вы не хотите соединять ноты, вам нужно поднести левую руку ближе к антенне, а правую — к желаемой высоте звука, или же не двигать её, если нота повторяется, а затем переместить левую руку назад, получая необходимую громкость.
Муг: А какими уникальными преимуществами обладает терменвокс?
Рокмор: О да, это изумительные вещи! У хороших скрипачей очень длинные смычки. Но каким бы длинным не был их смычок, мой длиннее. Благодаря этому создаются музыкальные оттенки. Певцу надо переводить дыхание, даже если этого не требуется в произведении, просто потому что он не может продолжать петь. Я отдыхаю лишь тогда, когда считаю это музыкально оправданным. Я сама создаю дыхание. Я делаю это свободно. Я никогда не делаю это из-за необходимости. Я могу выбирать, когда сделать паузу так, чтобы она вплеталась в течение музыки.
Представьте себе певца, обладающего басом, меццо, сопрано и высоким сопрано, охватывающего весь музыкальный диапазон. Это нельзя найти ни в одном другом инструмента. Терменвокс обладает изысканностью и неземным звучанием, очень редко достигаемым на скрипке. Существуют некоторые особенности и свойства, которые вы получаете благодаря тому, что в руках у вас ничего нет. Звук действительно исходит из воздуха. Вот почему профессор Термен называл его Инструментом Небесных Волн. В терменвоксе есть необычайная свобода. Ощущаешь себя дирижёром перед оркестром. Нет ничего между тобой и музыкой. Конечно же, инструмент стоит рядом, но всё что вам нужно — это находится в электромагнитном поле. Каждое ваше движение в совершенстве синхронизируется со звуком.
Муг: Как терменвокс вписывается в современную электронную музыку?
Рокмор: Вы затронули одну из моих любимых тем. На данном этапе жизни, я не очень заинтересована в своей карьере, потому что у меня было всё — восемь чемоданов рецензий. Мне не нужно одобрение критики. Но я не буду жить вечно. Мир электронной музыки находится в начале своего развития. Он растёт, растёт и растёт. Преступно не знать его корни. Сейчас времена сильно изменились, по сравнению с тем, когда я впервые сыграла на терменвоксе. Тогда меня принимали несмотря на инструмент, благодаря моему музыкальному образованию. Теперь, я считаю, терменвокс должен приниматься в свете интереса к электронной музыке и изучению возможностей инструмента. И я хочу обратить внимание на то, что сейчас идёт эра осознания космоса. Несколько лет назад никто не летал на луну, правильно? Она была абсолютно неизвестна. А сейчас каждый семилетний ребёнок приходя в супермаркет со своей мамой даже не задумывается о двери, открывающейся перед ним волшебным образом. Сейчас весь мир вращается вокруг этого. Так много всего делается с помощью электроники. Меня в некотором смысле удивляет и шокирует то, что терменвокс всё еще остаётся единственным инструментом контролируемым в пространстве. Это голос, которым управляет исполнитель. Это не компьютер. Сейчас композиторы записывают всё на плёнку и музыка становится плёночной. Они делают удивительно сложные вещи, но записывают всё это как математики. Терменвокс всего лишь ещё один музыкальный голос, с помощью которого исполнитель может выражать всё, что только сможет. И за всё это время никому не пришло в голову сделать более хороший управляемый в пространстве инструмент, или даже более плохой! Все остальные электронные инструменты более механизированы.
Муг: Каким человеком был профессор Термен? Что его интересовало?
Рокмор: Во первых, он был замечательным человеком. Очень одарённым, разумеется. Он создал в свой студии телевизор задолго до того, как появилось телевидение. Он был первым человеком, создавшим систему для Дьявольского Острова, засекавшую убежавших заключённых. Если человек пытался залезть на стену или его ноги отрывались от земли, звучала тревога. Он создал устройство для защиты детей в люльках от похитителей. Если кто-либо нагибался над кроваткой, звучала сигнализация. Всё это происходило помимо его работы над музыкальными инструментами.
Он был отличным танцором. Мы вместе ходили на танцы. Люди смотрели на нас, останавливались и хлопали. Это было что-то вроде хобби. Он не был одним из тех профессоров, что просто сидят, хороня себя под книгами. Он был красивым, подвижным мужчиной, с чувством юмора, просто прекрасным человеком. Я чувствую себя несчастной от того, что не могу найти человека, оплатившего бы его визит сюда, зная что он очень хочет приехать.
У меня была вечеринка по случаю дня рождения. В качестве сюрприза он сделал для меня торт, который начинал вращаться с зажжёнными лампочками, по мере того, как я к нему приближалась. Это одна из тех легкомысленных вещей, которым ему нравилось уделять время.
Муг: Хотите ли вы сказать что-нибудь о других людях, повлиявших на вашу карьеру?
Рокмор: О да! Есть два замечательных и известных человека, повлиявших на меня, как терменвоксистку: Стоковский был абсолютно очарован моей игрой на инструменте. Я играла с ним как минимум четыре раза, в качестве солистки для его оркестра. Он приходил ко мне домой. Как-то раз он сделал мне комплимент, сказав: «Вы можете играть музыку и на кухонной плите». Он полагал, что я создана из музыки. Это сильно помогло мне в карьере. Неоценимую помощь оказал и Иосиф Гофман, бывший одним из самых известных пианистов того времени. Я играла на концерте, где выступал также и один из его студентов. Полностью проигнорировав чьи либо замечания, он забрался на сцену, встал на колени и сказал, что движение моих рук так прекрасно, что инструмент необходимо сделать меньше, ради того чтобы руки были видны лучше.
Иосиф Гофман делал много механических вещей. Он предложил отделить усилитель терменвокса, так чтобы сам инструмент выглядел не очень громоздко. Руки исполнителя стали видны, инструмент перестал перегреваться, а настраивать его нужно было реже.
Личности Стоковского и Гофмана повлияли больше всего. Но если говорить о развитии моих музыкальных способностей, то это был профессор Лепольд Ауэр, обучавший меня в России и США. Он подготовил меня к переходу из состояния вундеркинда к настоящей исполнительской деятельности.
Анис Фулейхан написал концерт для терменвокса и оркестра. Я исполняла его со Стоковским несколько раз, один из которых был в прямом эфире. Я играла его и с другими дирижёрами. Были еще композиторы писавшие для терменвокса и оркестра, но я не играла их произведения. Мне не казались они достаточно хорошими, так что я не включала их в свой репертуар. Я не играю то, что мне не нравится.
Муг: Если композитор желает написать произведение для терменвокса сегодня, дали бы вы ему какой-нибудь совет?
Рокмор: Да. Терменвокс — это мелодический инструмент. Современные композиторы стыдятся мелодии, я думаю, в связи с тем, что они не знают как написать действительно прекрасную мелодию. Моцарт мог создать тысячи произведений, продолжая находить новые мелодии. Сейчас они создают звуковые эффекты и шумы.
Звуковые эффекты и шумы не достаточно хороши для терменвокса. Если бы они писали мелодичную музыку, я бы с радостью играла её.
Муг: Думали ли вы о создании записи раньше?
Рокмор: Я была очень занята. Я гастролировала, играя по четыре концерта в неделю. Я была молода и не думала, что всё нужно увековечивать. У меня была прекрасная запись со Стоковским, записанная в эфире. Она испортилась. Я никогда не пыталась узнать кто сделал это и я не смогла сделать копию.
Я разговаривала с Годдардом Либерсоном из Коламбия Рекордз. Он считал, что я играю великолепно. Но сказал, что записи терменвокса не востребованы. Как может быть востребовано то, что не существует? Чтобы появился спрос, нужно сделать большую рекламу. Во времена, Ойстрахов и Хейфецов никто не рекламировал сольные записи исполнителя.
Необходимо было появится особенному человеку с именем Боб Муг, чтобы получить от меня запись.
1977 Роберт Муг.
(перевод: Константин Елфимов, CYLAND)
